Стихи про Санкт-Петербург

Как ты омыт, как ты приподнят
На серой медленной волне.
Твои мосты летят, как сходни.
Два сфинкса дремлют на корме.
А мы в каютах, как в квартирах.
Мы чаек возле окон кормим.
Читаем яркий ‘Атлас мира’,
Шестое наше чувство — море.

В моем изгнаньи бесконечном
Я видел все, чем мир дивит:
От башни Эйфеля — до вечных
Легендо-звонных пирамид!..
И вот «на ты» я с целый миром!
И, оглядевши все вокруг,
Пишу расплавленным Ампиром
На диске солнца: «Петербург».

Говорят, он строгий и парадный,
Неприступный, сдержанный порой,
Для меня же — добрый и нарядный
Город с позолоченной иглой.
Петербург никем непобедимый
Предстаёт в течение веков —
Другом настоящим и любимым,
Сохранившим святость мудрецов.

Питер всегда спасает,
Он из всех бед выручает,
Знает он, что меня гложет
И мне непременно поможет.
Расставит все точно как нужно,
Подкинет удачи и дружбы,
Подскажет он, а не удружит
И вновь в своем танце закружит…

Давно стихами говорит Нева.
Страницей Гоголя ложится Невский.
Вест Летний сад — Онегина глава.
О Блоке вспоминают острова.
А по Разъезжей бродит Достоевский.

Открылась мне в ночную пору
Дворцов и шпилей красота,
Когда я на великий город
Смотрел с Литейного моста.
В широкой глади отражала
Нева сияние огней.
И ни одна река планеты
Не выдержит сравненья с ней.

Сердце бьётся ровно, мерно,
Что мне долгие года́!
Ведь под аркой на Галерной
Наши тени навсегда.
Сквозь опущенные веки
Вижу, вижу, ты со мной —
И в руке твоей навеки
Неоткрытый веер мой.
Оттого, что стали рядом
Мы в блаженный миг чудес,
В миг, когда над Летним Садом
Месяц розовый воскрес —
Мне не надо ожиданий
У постылого окна
И томительных свиданий.
Вся любовь утолена.
Ты свободен, я свободна,
Завтра лучше, чем вчера, —
Над Невою темноводной,
Под улыбкою холодной
Императора Петра.
Анна Ахматова

Желтый пар петербургской зимы,
Желтый снег, облипающий плиты…
Я не знаю, где вы и где мы,
Только знаю, что крепко мы слиты.
Сочинил ли нас царский указ?
Потопить ли нас шведы забыли?
Вместо сказки в прошедшем у нас
Только камни да страшные были.
Только камни нам дал чародей,
Да Неву буро-желтого цвета,
Да пустыни немых площадей,
Где казнили людей до рассвета.
А что было у нас на земле,
Чем вознесся орел наш двуглавый,
В темных лаврах гигант на скале, —
Завтра станет ребячьей забавой.
Уж на что был он грозен и смел,
Да скакун его бешеный выдал,
Царь змеи раздавить не сумел,
И прижатая стала наш идол.
Ни кремлей, ни чудес, ни святынь,
Ни миражей, ни слез, ни улыбки…
Только камни из мерзлых пустынь
Да сознанье проклятой ошибки.
Даже в мае, когда разлиты
Белой ночи над волнами тени,
Там не чары весенней мечты,
Там отрава бесплодных хотений.
Иннокентий Анненский

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,
Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург! я еще не хочу умирать!
У тебя телефонов моих номера.
Петербург! У меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
Осип Мандельштам

Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду,
между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
под затылком снежок,
и услышу я голос:
До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой,
словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.
Иосиф Бродский

Она пришла из дикой дали —
Ночная дочь иных времён.
Её родные не встречали,
Не просиял ей небосклон.
Но сфинкса с выщербленным ликом
Над исполинскою Невой
Она встречала с лёгким вскриком
Под бурей ночи снеговой.
Бывало, вьюга ей осыпет
Звезда́ми плечи, грудь и стан, —
Всё снится ей родной Египет
Сквозь тусклый северный туман.
И город мой железно-серый,
Где ветер, дождь, и зыбь, и мгла,
С какой-то непонятной верой
Она, как царство, приняла.
Ей стали нравиться громады,
Уснувшие в ночной глуши,
И в окнах тихие лампады
Слились с мечтой её души.
Она узнала зыбь и ды́мы,
Огни, и мраки, и дома —
Весь город мой непостижимый —
Непостижимая сама.
Она дари́т мне перстень вьюги
За то, что плащ мой полон звёзд,
За то, что я в стальной кольчуге,
И на кольчуге — строгий крест.
Она глядит мне прямо в очи,
Хваля неробкого врага.
С полей её холодной ночи
В мой дух врываются снега.
Но сердце Снежной Девы немо
И никогда не примет меч,
Чтобы ремень стального шлема
Рукою страстною рассечь.
И я, как вождь враждебной рати,
Всегда закованный в броню,
Мечту торжественных объятий
В священном трепете храню.
Александр Блок

В морозном тумане белеет Исакий,
На глыбе оснеженной высится Петр.
И люди проходят в дневном полумраке,
Как будто пред ним выступая на смотр.
Ты так же стоял здесь, обрызган и в пене,
Над темной равниной взмутившихся волн;
И тщетно грозил тебе бедный Евгений,
Охвачен безумием, яростью полн.
Стоял ты, когда между криков и гула
Покинутой рати ложились тела,
Чья кровь на снегах продымилась, блеснула
И полюс земной растопить не могла!
Сменяясь, шумели вокруг поколенья,
Вставали дома, как посевы твои…
Твой конь попирал с беспощадностью звенья
Бессильно под ним изогнутой змеи.
Но северный город — как призрак туманный,
Мы, люди, проходим, как тени во сне.
Лишь ты сквозь века, неизменный, венчанный,
С рукою простертой летишь на коне.
Брюсов В.

В ушах обрывки теплого бала,
а с севера — снега седей —
туман, с кровожадным лицом каннибала,
жевал невкусных людей.Часы нависали, как грубая брань,
за пятым навис шестой.
А с неба смотрела какая-то дрянь
величественно, как Лев Толстой.
В. Маяковский

Всё то, чего коснется человек,
Приобретает нечто человечье.
Вот этот дом, нам прослуживший век,
Почти умеет пользоваться речью.
Мосты и переулки говорят,
Беседуют между собой балконы,
И, у платформы выстроившись в ряд,
Так много сердцу говорят вагоны.
Давно стихами говорит Нева.
Страницей Гоголя ложится Невский.
Весь Летний сад — Онегина глава.
О Блоке вспоминают Острова,
А по Разъезжей бродит Достоевский.
Сегодня старый маленький вокзал,
Откуда путь идет к финляндским скалам,
Мне в сотый раз подробно рассказал
О том, кто речь держал перед вокзалом.
А там еще живет петровский век
В углу между Фонтанкой и Невою…
Всё то, чего коснется человек,
Озарено его душой живою.
Самуил Маршак

Заснеженные витрины,
Скрип инея, вой ветров.
И черные, как пучины,
Колодцы пустых дворов.
Залп пушки и гул трамвая,
Развод мостов над Невой.
Твои я улочки знаю,
Мой город, такой родной.
Я хочу тебе признаться-
Влюблена в тебя давно я,
Город сизого тумана,
Город сказочных ночей.
Во дворцов твоих богатство,
В славу города – героя,
И в Исаакий Монферрана
В блеске солнечных лучей.
Бурлящий, как улей, Невский,
Казанского гордая стать.
Здесь Пушкин и Достоевский
Любили порой гулять.
На набережной Петровской
Прохладный блестит гранит.
Со стрелки Василеостровской
На крепость чудесный вид.
Петром воздвигнутый город,
Три века сияешь ты.
Ты зелен, прекрасен, молод,
Ты — город моей мечты.
Я хочу тебе признаться-
Влюблена в тебя давно я,
Город сизого тумана,
Город сказочных ночей.
Во дворцов твоих богатство,
В славу города – героя,
И в Исаакий Монферрана
В блеске солнечных лучей.
 Мария Шадрина

Город камня — жизнь моя. Кепка, зонтик, свитер
Не любить тебя нельзя. Сероглазый Питер
Всюду здешняя тоска дышит пониманием
Скука длится без конца. Нет пустых желаний
Все вокруг радушно спят, нехотя блуждая
И таинственно сопя молча рассуждают —
Не о том, что впереди. Не о том, что было
А о том, что льют дожди — долго и уныло
Я, такой же, как они. Добрый, без обманки
Петербуржцы — старики. Дети — коммуналки
Кухня, чай, соседский вой, медный крест под свитер
Твой бессменный часовой. Сероглазый Питер
 Михаил Шитов

Санкт-Петербург и Петроград,
Любимый Питер, Ленинград,.
Моё признание в любви.
К тебе навечное. Лови!
Великолепный, Нереальный, волшебный,
в небеса портальный!
В нём, в монолитных изваяньях,
любуясь музыка застыла.
И вместе с песней заблудила…
Их след в оградах витьеватых
и двориках замысловатых,.
И в изумительно-прекрасных,
роскошных парках и садах,.
В пустых кварталах,в новостройках.
В метро,на людных площадях.
А в театральном свете рампы ,
в вечернем свете фонарей,.
и в светлости его ночей-.
Мелодия слышна сильней….
Великий.Стать его свободна.
Не сгорблена.Не сломлена.
Сияет в крестном блеске храмов.
И Невском блеске без изъяна,.
как зеркале отражена.
Глубоко,честно, на века.
Пропитан мастерским искусством.
И всё,что свято в нём-Не пусто!
И гениальностью идей
своих родителей, детей.
Там даже барабанит дождь,
с таким особым тактом, чувством!
Что прямо с неба проникает.
к душе восторженной моей!!!
 Тата Сергеева

Синевой взирает небо
на Петровский град,
И такому любопытству
град безмерно рад.
Купола церквей и храмов
золотом горят.
Катера на невской глади
вышли на парад.
Скутера у невской Стрелки
приглушают звук.
Петропавловский хранитель
смотрит на Неву.
Силу пристального взгляда
знает Петербург.
Этот взгляд его спасает
от житейских бурь.
Он хранит налет столетий
в парках и дворцах.
Он навечно поселился
в питерских сердцах.
 Георгий Скрипкин

С подачи мудрого Петра
на бреге Финского залива
под звук победного прилива
заложен город был с утра.
С единой целью – восхищать,
подобно знатному Версалю.
И вот строенья заблистали,
фонтаны стали восторгать.
Встречал с дороги Верхний сад
гостей сиятельных, вельможных.
С залива плыли осторожно
и прибывали в Нижний сад.
Везде цветная благодать
и симметричное барокко.
Смотрели гости ясным оком
и не стеснялись воспевать.
…И по прошествии веков
дворцов величье воспевают.
Петра Великим величают
и прославляют Петергоф.
Коснись и ты прекрасных вех,
пройдись по парковым аллеям.
От чудных видов сердце млеет,
умом добреет человек.
Георгий Скрипкин

Уже не лето, ещё не осень
Зевают лужи, дрожит листва
Колючий ветер всем на зло газоны косит
Сопит и морщится красавица Нева
Ни день, ни утро, ни ночь, ни вечер
Не разобрать: ни явь, ни полусон
И город мой в который раз взвалив на плечи
Несёт, вздыхая неразборчивый сезон
Так что же это — лето или осень?
Никто не скажет. Никто не спросит
Скрипят зонты в толпе прохожих
Раздутые, как в море паруса
В такое время петербуржцы, так похожи
Когда унылый взгляд бросают в небеса
На Невском солнце, на «Ваське» дождик 
Под градом оказались Озерки
А на Бассейной ругается сапожник
К нему на будку приземлились снегири
Так что же это — лето или осень?
Никто не скажет. Никто не спросит
Ребята, Питер только с виду хмур и мрачен
Не размышляя, приезжайте наконец
На Петроградке дружно хлопнув за удачу
Мы отогреем вас теплом своих сердец
Так что же это — лето или осень?
Никто не скажет. Никто не спросит
 Михаил Шитов