Стихи про Петра I

Великий Петр, царь — реформатор,
Строитель, плотник, мореход.
С его на троне воцаренья
Россия славный путь ведет.

Он был тогда горяч и молод
Стремился Русь преобразить,
Чтоб никогда ни враг, ни голод
Ее не смели поразить.

Ему на страшны были войны:
Играя строил он полки,
Чтоб, возмужав, с народом вместе,
Давать отпор врагам страны!

Создал он флот Отчизны нашей,
Открыл морские он пути,
И, прорубив окно в Европу
Немало сделал для страны.

И что там шведы, Карл, Полтава —
Сумел стихию обуздать
И на Неве, им присмиренной,
Прекрасный Петербург создать!

Служил он истово державе,
Отдав все силы для того,
Чтоб, восхищаясь предков славе,
Мы вечно помнили его.
Ивлева Екатерина

Великий Петр, твой каждый след
Для сердца русского есть памятник священный,
И здесь, средь гордых скал, твой образ незабвенный
Встает в лучах любви, и славы, и побед.

Нам святы о тебе преданья вековые,
Жизнь русская тобой еще озарена,
И памяти твоей, Великий Петр, верна
Твоя великая Россия!
Вяземский П.

Романов Пётр Алексеевич
Окно в Европу прорубил,
Потратил он на то не мало
Терпенья, мудрости и сил.

Учился строить каравеллы,
Водил потешные полки,
Побрили бороды бояре
Попав в Петровские силки.

Одели на манер немецкий
Камзолы, туфли, парики.
Так и не поняли величья
Петра седые старики.

И доживая век кондовый
Держали фигу под полой,
Но поздно, мир родился новый,
Задорный, смелый, молодой.

Остался Пётр в умах народа
Как всадник медный на коне,
Стоит он на высоком камне,
Европа перед ним в окне.

Пусть дуют прогресса ветра
И многое время стирает,
Но славное имя Петра
Как прежде, над миром сияет.

Не дал он Руси утонуть
В невежества бурном потопе:
Открыл он к познанию путь,
Окно прорубил он в Европу.

Царь Петр — это русских оплот:
Смекнув наперед метод верный,
Построил надежный он флот,
И враг нас не в силах повергнуть!

Отныне ходить в париках
В России считается в моде;
Вкус кофе, дурман табака
Добротно прижились в народе.

Всем людям удел — умирать,
А жизнь человека — мгновенье,
Но славное имя Петра
Вовек не предастся забвенью!

Когда на вздыбленном коне
Куда-то скачет царь и гений,
При ясном солнце, при луне
Отбрасываются тени…

Но не в тени иные дни.
Совсем не позабыты судьбы,
То хвалят их, то снова судят —
Кострами памяти они!

Их не погасит даже время,
Но ничего в них не сгорит.
Над ними дым сражений дремлет,
Полтава тихая гремит…

Идёт себе за годом год.
Года, как прежде, многолики,
В великих бедах наш народ —
Не потому ли Пётр великий?
Третьяков Анатолий

Столицы Невской посетитель,
Кто б ни был ты, — Петру поклон!
Сей Медный всадник — это он,
Ее державный прародитель!

Как мощны конь и человек!
То Петр творящей мыслью правит,
Летит, отважный, в новый век
И змея древних козней давит…

И здесь, руки простерший кисть,
Еще в металле жизнью дышит,
Из медных уст — Россия слышит —
Гремит: «Да будет свет!» — И бысть!
Подолинский Андрей

Пилить, строгать любил. Тем паче
Любил пальбу и тарарам.
Он даже тешился иначе,
Чем было принято царям.

Он испытал капризы славы,
И что расчеты часто врут:
Так, триумфатора Полтавы,
Его пребольно высек Прут.

Он строил новую обитель
Из обветшалого двора.
Он был единственный правитель,
Кто ведал тяжесть топора.
Великжанин Павел

Люблю я памятник Великого Петра,
Стоящий весело над царственной Невою:
Проста и нехитра гранитная гора,
Что, кажется, звенит под мощною пятою

Могучего коня; с открытой головою,
В наряде древности, с классическим мечом,
Ненужным всё равно почившему герою,
Он весь с одним лишь тем, что было в нем самом.

И всю его любовь к Руси непросвещенной
Я чувствую пред ним душою умиленной
И душу выразить не обретаю слов:
Всё пусто на земле; лишь велика любовь!
Кусков Платон

В сердцах людей.
Он смелый и гордый
Зовётся Петром.
Его в 10 лет
Провозгласили царём.

Строил он корабли,
Оборону крепил.
Силу русской земли
В мире он утвердил.

Направлял Пётр все силы
На благо страны.
Что народ, что боярин
Для него все равны.

В городах император
Школы пооткрывал,
Чужеземным врагам
Спуску он не давал.

Как защитник для всех.
Всем был вместо отца
У потомков своих
Остаётся в сердцах.
Кучмакр Григорий

Величественен, одинок,
Парящий над толпою серой,
В России тёмной всё, что мог,
Перекроил своею мерой.

И буйства мыслей, обратив в дела,
Царём являясь многоликим,
От Петербурга до села
В веках прослыл Петром Великим!
Владимир Макаров

Строитель мировой державы,
Создатель флота, мощи умножитель,
Отец дворянства и законов славных,
Ливонии и шведов покоритель.

Назвав империей Россию,
Он патриарха подчинил.
Пётр резал бороды боярам
И нравы Запада вводил.

Высокий, с тростью, в треуголке,-
Великий царь — великий дух.
Спасибо за «окно в Европу» —
За город Свято-Петербург.
Зорин Виктор

Когда сверкнет звезда полночи
На полусонную Неву,
Ряды былых событий очи
Как будто видят наяву…

Я мыслю: где ты, век деяний
Царя великого Петра?
Где гений мира, гений браней
И славы русского орла?

И слышу голос: «Слоем пыли
Давно покрыт прошедший век,
И дань обычную могиле
Вовремя отдал человек!»

Обоих нет. Но память века
С ним закатилась навсегда,
А память славы человека
Горит и светит как звезда…
Николай Некрасов

В надежде славы и добра
Гляжу вперёд я без боязни:
Начало славных дней Петра
Мрачили мятежи и казни.

Но правдой он привлёк сердца,
Но нравы укротил наукой,
И был от буйного стрельца
Пред ним отличен Долгорукой.

Самодержавною рукой
Он смело сеял просвещенье,
Не презирал страны родной,
Он знал ее предназначенье.

То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.

Семейным сходством будь же горд;
Во всём будь пращуру подобен:
Как он неутомим и твёрд,
И памятью, как он, незлобен.
Александр Пушкин

Стоит император Пётр Великий,
думает:
«Запирую на просторе я!»
а рядом
под пьяные клики
строится гостиница «Астория».
Сияет гостиница,
за обедом обед она
даёт.
Завистью с гранита снят,
слез император.
Трое медных
слазят
тихо,
чтоб не спугнуть Сенат.
Прохожие стремились войти и выйти.
Швейцар в поклоне не уменьшил рост.
Кто-то
рассеянный
бросил:
«Извините»,
наступив нечаянно на змеин хвост.
Император,
лошадь и змей
неловко
по карточке
спросили гренадин.
Шума язык не смолк, немея.
Из пивших и евших не обернулся ни один.
И только
когда
над пачкой соломинок
в коне заговорила привычка древняя,
толпа сорвалась, криком сломана:
— Жуёт!
Не знает, зачем они.
Деревня!
Стыдом овихрены шаги коня.
Выбелена грива от уличного газа.
Обратно
по Набережной
гонит гиканье
последнюю из петербургских сказок.
И вновь император
стоит без скипетра.
Змей.
Унынье у лошади на морде.
И никто не поймет тоски Петра —
узника,
закованного в собственном городе.
Владимир Маяковский

Над Невою резво вьются
Флаги пестрые судов;
Звучно с лодок раздаются
Песни дружные гребцов;

В царском доме пир веселый;
Речь гостей хмельна, шумна;
И Нева пальбой тяжелой
Далеко потрясена.

Что пирует царь великий
В Питербурге-городке?
Отчего пальба и клики
И эскадра на реке?

Озарен ли честью новой
Русской штык иль русской флаг?
Побежден ли швед суровый?
Мира ль просит грозный враг?

Иль в отъятый край у шведа
Прибыл Брантов утлый бот,
И пошел навстречу деда
Всей семьей наш юный флот,

И воинственные внуки
Стали в строй пред стариком,
И раздался в честь Науки
Песен хор и пушек гром?

Годовщину ли Полтавы
Торжествует государь,
День, как жизнь своей державы
Спас от Карла русский царь?

Родила ль Екатерина?
Именинница ль она,
Чудотворца-исполина
Чернобровая жена?

Нет! Он с подданным мирится;
Виноватому вину
Отпуская, веселится;
Кружку пенит с ним одну;
И в чело его цалует,

Светел сердцем и лицом;
И прощенье торжествует,
Как победу над врагом.
Оттого-то шум и клики

В Питербурге-городке,
И пальба и гром музыки
И эскадра на реке;
Оттого-то в час веселый

Чаша царская полна,
И Нева пальбой тяжелой
Далеко потрясена.
Александр Пушкин

Он спит, пока закат румян.
И сонно розовеют латы.
И с тихим свистом сквозь туман
Глядится Змей, копытом сжатый.

Сойдут глухие вечера,
Змей расклубится над домами.
В руке протянутой Петра
Запляшет факельное пламя.

Зажгутся нити фонарей,
Блеснут витрины и троттуары.
В мерцаньи тусклых площадей
Потянутся рядами пары.

Плащами всех укроет мгла,
Потонет взгляд в манящем взгляде.
Пускай невинность из угла
Протяжно молит о пощаде!

Там, на скале, веселый царь
Взмахнул зловонное кадило,
И ризой городская гарь
Фонарь манящий облачила!

Бегите все на зов! на лов!
На перекрестки улиц лунных!
Весь город полон голосов
Мужских — крикливых, женских — струнных!

Он будет город свой беречь,
И, заалев перед денницей,
В руке простертой вспыхнет меч
Над затихающей столицей.
Александр Блок